«Напролом»: изжога и запор
Тапер зловеще поправляет пенсне, с отвратительным хрустом разминает пальцы над замершими в ужасе клавишами. Титр на простыне: «Напролом. Страшная история о беззащитных уголовниках, угодивших в лапы разъяренной дочери президента». Крупный план: крепкий кулак на высокой скорости въезжает в мужественную морду правительственного агента Сноу. Зрительницы вцепляются своим мужественным спутникам в части тела, груди взволнованно вздымаются. «Эх! где мои семнадцать лет?» - тихонько всхлипывает кинематограф, просыпаясь…
Да, нас уже ничем, блин, не удивишь. Мы уже все страшные истории о дочерях президента наизусть выучили. Приключения крутых агентов уже не вызывают в нас трепета, мы в курсе, что погибнуть главному герою никто не позволит, можно даже не надеяться. А сколько всего мы знаем о космических тюрьмах - просто диссертацию уже писать пора, «Космическая тюрьма, как удобный штамп для сценариста, спешащего в отпуск».
Ну и знайте себе, говорят нам режиссеры фильма «Напролом» Джеймс Мэтер и Стивен Ст. Леджер, а также продюсер их Люк Бессон. Фильм «Напролом» сделан не для того, чтобы кто-то ахал и хватался за сердце, а для другого. Посмотрел - и забыл, вот девиз шедевра настоящего мультиплекса, ибо мозги не резиновые и засорять их лишней ерундой не приходится. На первый план выходит задача сделать кино, которое влетит в организм вместе с попкорном, весело и беззаботно, а потом также беззаботно вылетит.
Однако есть несчастливцы, помнящие о съеденном попкорне еще несколько часов, а то и дней. Интеллектуальная изжога, духовный запор - все это может с вами случиться после фильма «Напролом», ибо пластмасса, из которой сделаны космическая тюрьма и дочь президента, получена из самых что ни на есть грубых отходов массового кино. (Тут я попрошу зажмуриться всех, кто кино не смотрел, но собирается. Сейчас отброшу всякий стыд и расскажу, как все было на самом деле).
Сначала мы с печалью наблюдаем, как ленивые охранники пропускают на территорию режимного объекта вооруженного человека. Ну пропустили, подумаешь, с кем не бывает… Затем в мрачное состояние духа погружает нас преступник, который будучи только-только выведен из насильственного сна, ловко обезоруживает телохранителя принцессы и, еще ловчее, в одиночку захватывает всю орбитальную тюрягу.
Момент, когда слегка заиндевевшие бандиты бодро, пружинисто выскакивают из своих саркофагов, заставляет нежного зрителя стыдливо втянуть голову в плечи. Оказывается, эффект от фантастического стазиса ничуть не хуже, чем от ежеутреннего цигуна, кто бы знал... И только один-единственный заключенный оказывается полностью выбит анабиозом из колеи – именно тот, который позарез нужен главному герою.
И так далее, и тому подобное… Слава создателям массовой кинопластмассы, всему на свете приходит логический конец. Воцарившиеся было похоронное настроение и смертная скука прекращаются внезапно. Это происходит на эпизоде, в котором герой Гая Пирса и его напарница выпрыгивают из орбитальной тюрьмы (километров эдак 300-350 от Земли, оба в скафандриках) и через непродолжительное время, уже без скафандриков, сексуально приземляются в Вашингтоне. Или в Нью-Йорке, что в данном случае один хрен. Ровно через 4 секунды героя снимают с героини подоспевшие спецназовцы. На этом месте я от смеха выронил очки, и остальное воспринимал неотчетливо. Так, поквохтывая и утирая слезы, выходил на волю из кинозала не я один. А изжога… изжога, она позже начинается.
